Остров погибших кораблей. Повести и рассказы - Страница 116

116

— Цзи Цзы? — спросил Волков.

Механик утвердительно кивнул головой и продолжал:

— С какою осторожностью и тщательностью Таяма подбирал штат своих служащих! И всё же он проглядел опасность; в самой подводной лодке оказались: один коммунист — это я — и один сочувствующий — раненый матрос, который в решительную минуту перешёл на мою сторону, на нашу сторону, на нашу сторону!

Ванюшка тряхнул головой и промолвил:

— Здорово, фут возьми!

— Когда Таяма приказал взорвать подводную лодку, — продолжал механик, — я заявил, что отказываюсь исполнить его приказания и не допущу, не позволю взорвать её. Услышав мои слова, Таяма взбесился: «Вы не позволите? — тихо переспросил он меня. — Что это, бунт?» «Да, это бунт», — ответил я. Таяма заскрипел зубами, посмотрел на остальных и, очевидно, решил сразу выяснить положение. «Ты со мною, Цзи Цзы?» — спросил он корейца. Цзи Цзы утвердительно кивнул головой. «А ты?» — обратился он к матросу. Матрос посмотрел на меня, на Таяму и не колеблясь ответил: «Я не оставлю товарища!» — и указал на меня. Тогда, выхватив неожиданно нож, Таяма, как тигр, бросился на матроса и нанёс ему рану в грудь. Матрос упал. В ту же минуту сильным ударом мне удалось выбить из руки Таямы нож и отбросить его далеко; затем я бросился к машине, схватил спрятанный за нею револьвер и выстрелил в Таяму, ранив его в голову; следующим выстрелом я ранил в руку Цзи Цзы.

— Скажите, — перебил механика Ванюшка, — а почему вы не взорвали подводное жилище миной, а протаранили его?

Японец пожал плечами.

— Я думаю, — отвечал он, — что Таяма не хотел употреблять слишком… военных способов войны. Если только он захочет отвечать, от него вы можете получить ответ на ваш вопрос.

Волков спросил механика, как его зовут, и затем сказал;

— Товарищ Хокусаи! Наш допрос — неофициальный. Виновных мы предадим законному суду. Но уже теперь можно сказать, что даже среди обвиняемых вы не окажетесь. — Волков поднялся и крепко пожал руку механика. — А теперь, — продолжал Волков, — пройдите в столовую, хорошенько отдохните и позавтракайте.

Раненый матрос, которого допрашивали в больнице, подтвердил все показания механика. Цзи Цзы также довольно верно описал весь ход событий в подводной лодке. Но, когда его спросили, как он попал к Таяме и что там делал, кореец заявил с напускным спокойствием:

— Я — человек свободный. У кого хочу, у того и служу. А кому служу, тому и ответ даю.

— Ну вот подожди, ты не то запоёшь, когда тебе придётся давать ответ перед судом, — сказал Ванюшка.

Остался недопрошенным только Таяма. Его показания должны были открыть много интересного. С тех пор как привели его в подводное жилище, он уселся в угол прямо на полу и, низко опустив голову, сидел неподвижно, как японская статуя.

Волков сказал Ванюшке, чтобы он сходил к Таяме и привёл его на допрос. Ванюшка, взяв конвойных, отправился исполнять это поручение. Широко открыв дверь комнаты, он громко крикнул:

— Гражданин Таяма! На допрос!

Таяма продолжал сидеть неподвижно. Ванюшка ещё громче повторил свой приказ. Таяма немного приподнял голову, посмотрел на Ванюшку, неожиданно громко произнёс несколько японских слов нараспев. Вдруг Ванюшка заметил в правой руке Таямы довольно большой блестящий нож с широким лезвием. Как Таяма умудрился спрятать его? Ванюшка бросился к Таяме, желая обезоружить его, но было уже поздно. Таяма быстро и хладнокровно занёс нож с левой стороны внизу живота, вонзил по рукоять и быстрым движением разрезал живот слева направо с такой ловкостью, как будто харакири было для него самым обычным делом. Поток крови залил пол. Таяма с некоторым недоумением смотрел на кровь несколько мгновений, потом медленно упал лицом вперёд…

Впоследствии, когда Ванюшка, поинтересовавшись, спросил у китайца-конвоира, который знал японский язык и присутствовал при харакири, что сказал Таяма перед смертью, китаец ответил:

— Таяма сказал: «Когда из четырёх японцев двое оказываются коммунистами и когда измена проникает в собственный дом, не надо больше жить».

32. ЗАСЕДАНИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Подводное жилище освещено внутри так, что глазам больно. Все усаживаются за длинный стол. Волков избирается председателем. Он встаёт и говорит:

— Товарищи, несколько дней назад наше торжественное заседание было прервано по не зависящим от нас причинам. — Волков повысил голос: — Заседание продолжается, товарищи! И теперь, надеюсь, никто не прервёт его, и никто больше не помешает нашей работе. — Послышались аплодисменты; и горячее других аплодировали два японца — механик с подводной лодки и матрос, который настолько уже поправился, что врач разрешил ему присутствовать на празднике. — Повестка остаётся прежней! Слово принадлежит товарищу Елене Пулковой.

Гости — многочисленные представители различных цехов совхоза — с интересом прослушали рассказ Пулковой.

Вслед за Ванюшкой выступил Волков с докладом об основании и развитии подводного совхоза.

— Товарищи! — начал он, обращаясь к гостям — рабочим и служащим. — Многие из вас уже застали существующим и Гидрополис, и химические заводы, и склады, и многочисленные постройки на берегу. Но вот посмотрите, что здесь было ещё совсем недавно. — Волков показал на фотографию, висящую на стене. — Вы видите этот дикий, нетронутый, первобытный уголок природы? На этом самом месте товарищу Топоркову, Конобееву и мне пришла впервые мысль заняться сбором и эксплуатацией подводных водорослей. Там, где только дикие птицы нарушали своими криками тишину, Зазвучали фабричные гудки.

116